Цвета богослужебных облачений
Символика цветов
Цветовая гамма богослужебных облачений состоит из следующих основных цветов: белый, красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый, черный. Все они символизируют духовные значения празднуемых святых и священных событий. На православных иконах цвета в изображении ликов, одеяний, предметов, самого фона, или «света», как его точно называли в древности, также имеют глубоко символическое значение. То же самое относится к настенным росписям, убранству’ храмов. Исходя из установившихся традиционных цветов современных богослужебных облачений, из свидетельств Священного Писания, творений святых отцов, из сохранившихся образцов древней живописи, можно дать общие богословские толкования символики цвета.
Важнейшие праздники Православной Церкви и священные события, которым усвоены определенные цвета одеяний, можно объединить в шесть основных групп.
Группа праздников и дней памяти Господа Иисуса Христа, пророков, апостолов и святителей. Цвет облачений — золотой (желтый), всех оттенков.
Группа праздников и дней памяти Пресвятой Богородицы, бесплотных сил, дев и девственников. Цвет облачений — голубой и белый.
Группа праздников и дней памяти о Кресте Господнем. Цвет облачений — фиолетовый или темно-красный.
Группа праздников и дней памяти мучеников. Цвет облачений — красный. (В Великий четверг цвет облачений — темно-красный, хотя все убранство алтаря остается черным, на престоле — белая пелена.)
Группа праздников и дней памяти преподобных, подвижников, юродивых. Цвет облачений — зеленый. День Святой Троицы, Вход Господень в Иерусалим, день Свя-таго Духа празднуются, как правило, в зеленых облачениях всех оттенков.
В период постов цвет облачений — темно-синий, фиолетовый, темно-зеленый, темно-красный, черный. Последний цвет употребляется преимущественно во дни Великого поста. На первой седмице этого поста и на будних днях прочих седмиц цвет облачений черный; в воскресные и праздничные дни — темный с золотой или цветной отделкой.
Погребения, как правило, совершаются в белых облачениях.
В древности в Православной Церкви не было черных богослужебных облачений, хотя повседневные одежды духовенства (особенно — монашества) имели черный цвет. В древности в Греческой и Русской Церквах по Уставу Великим постом облачались в «багряны ризы» — в облачения темно-красного цвета. В России впервые было официально предложено облачиться по возможности в черные ризы петербургскому духовенству в 1730 г. для участия в похоронах Петра II. С тех пор черные облачения входят в обиход погребальных и великопостных служб.
В каноне богослужебных облачений нет «своего места» у оранжевого цвета. Однако он присутствует в Церкви с древнейших времен. Этот цвет очень тонкий, и не всякий глаз воспринимает его правильно. Будучи соединением красного и желтого цветов, оранжевый цвет в тканях практически постоянно скользит:
с оттенком в сторону желтого он воспринимается как желтый (золото часто дает оранжевый отлив), а с преобладанием красного — как красный. Такая неустойчивость оранжевого цвета: лишила его возможности занять определенное место в ряду общепринятых цветов для облачений. Но практически он часто встречается в церковных ризах, которые считаются либо желтыми, либо красными.
Если учесть это замечание об оранжевом цвете, то нетрудно заметить, что в церковных облачениях присутствуют белый цвет, как символ света, все семь цветов спектра солнечного света и черный цвет.
Церковная литургическая литература хранит полное молчание о символике цветов. Иконописные «лицевые подлинники»указывают, какого цвета одеяния следует писать на иконах того илк иного святого лица, но не объясняют почему. В связи с этим «расшифровка» символического значения цветов в Церкви довольно-затруднительна. Однако некоторые указания Священного Писания. Ветхого и Нового Заветов, толкования Иоанна Дамаскина, Софрония Иерусалимского, Симеона Солунского, творения, которые связаны с именем Дионисия Ареопагита, некоторые замечания в деяниях Вселенских и Поместных Соборов дают возможность установить ключевые принципы расшифровки цветовой символики. Помогают этому и труды современных светских ученых. Много ценных указаний по данному предмету содержится в статье нашего отечественного ученого В. В. Бычкова «Эстетическое значение цвета в восточнохристианском искусстве» (Вопросы истории и теории эстетики». Изд. МГУ, 1975, с. 129 — 145.). Автор основывает свои выводы на данных истории, археологии и толкованиях вышеуказанных учителей Церкви. На иных источниках строит свою работу Н. Б. Бахилина (Н. Б. Бахилина. История цветообозначений в русском языке. М., «Наука», 1975.). Материалом для ее книги служит русский язык в памятниках письменности и фольклора от XI в. вплоть до современности. Замечания о символическом значении цветов у этого автора не противоречат суждениям Бычкова, а в ряде случаев прямо подтверждают их. Оба автора ссылаются на обширную научно-исследовательскую литературу.
Предлагаемая ниже трактовка основных значений цветов в церковной символике дается с учетом современных научных исследований в этой области.
В сложившемся каноне церковных богослужебных облачений-мы по существу имеем два явления — белый цвет и все семь основных цветов спектра, из которого он состоит (или на которые’ он разлагается), и черный цвет как отсутствие света, символ небытия, смерти, траура или отречения от мирской суеты и богатства. (Н. Б. Бахилина в указанной книге отмечает, что в сознании русских людей с глубокой древности черный цвет имел два разных символических значения. Он, в противоположность белому, означал нечто принадлежащее к «темным силам», «сонмищу бесов», смерти в одном своем смысле и монашескую одежду как знак смирения и покаяния — в другом (с. 29-31).)
Спектр солнечного света-это цвета радуги. Семицветная радуга составляет и основу цветовой гаммы древних икон. Радуга, это поразительное по красоте своей явление, была представлена Богом Ною как знамение «завета вечного между Богом и между землею и между всякою душею живою во всякой плоти, которая на земле» (Быт. 9, 16). Радуга, подобно дуге или мосту, переброшенным между некими двумя берегами или краями, означает и связь между Ветхим и Новым Заветами и «мост» между жизнью временной и вечной в Царстве Небесном.:
Эта связь (в обоих смысловых значениях) осуществляется Христом и во Христе как Ходатае за весь род человеческий, дабы он более не был истребляем волнами потопа, но обретал бы спасение в Воплотившемся Сыне Божием. С этой точки зрения радуга есть не что иное, как образ сияния славы Господа Иисуса Христа. В Откровении апостол Иоанн Богослов видит Господа Вседержителя, Сидящего на престоле, «и вокруг престола радуга» (Откр. 4, 3). В другом месте он видит «Ангела сильного, сходящего с неба, облеченного облаком; над головою его была радуга» (Откр. 10, 1). Евангелист Марк, описывая Преображение Господне, говорит, что «одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег» (Мк. 9, 3). А снег при ярком блистании на солнце дает, как известно, именно радужные переливы.
Последнее особенно важно отметить, потому что в церковной символике белый цвет-не просто один из многих других цветов, он есть символ Божественного нетварного света, переливающегося всеми цветами радуги, как бы содержащего в себе все эти цвета.
Внешний, вещественный, земной свет всегда рассматривался Церковью лишь как образ и знамение невещественного Божественного света. В самом деле, если нет и не может быть ничего внешнего, что не было бы явлением в видимом веществе невидимого, духовного, то свет и составляющая его цветовая гамма должны содержать в себе отображения определенных Божественных истин и явлений, быть образами тех цветов, которые в области небесного бытия присущи определенным духовным явлениям и лицам. Откровение Иоанна Богослова изобилует поразительным множеством цветовых подробностей. Отметим главные. Святые и ангелы в области небесной жизни облачены в белые ризы Божественного света, в такие же светлые одежды облачена «жена Агнца» — Церковь. Этот общий для Божественной святости свет как бы раскрывается в многоцветий радуги, и в сиянии вокруг престола Вседержителя, и в блеске различных драгоценных каменьев и золота, из которых состоит «Новый Иерусалим», духовно также означающий Церковь — «жену Агнца». Господь Иисус Христос является то в подире (ветхозаветное облачение первосвященника, которое у Аарона было голубым), то в одеянии цвета крови (красном), что соответствует пролитию крови Сына Божия за спасение человеческого рода и тому, что Господь Иисус Христос постоянно питает Кровию Своей Церковь в таинстве Причащения. Ангелы опоясаны по персям золотыми поясами, на главах Христа и окружающих Его старцев-священников Тайнозритель видит золотые венцы.
Золото благодаря своему солнечному блеску является в церковной символике таким же знаком Божественного света, как и белый цвет. Оно имеет и особое смысловое значение — царственной славы, достоинства, богатства. Впрочем, это символическое значение золота духовно объединяется с его первым значением как образа «Божественного света», «Солнца правды» и «Света миру». Господь Иисус Христос есть «Свет от Света» (Бога Отца), так что понятия царственного достоинства Небесного Царя и присущего Ему Божественного света объединяются на уровне представления о Едином в Троице Боге, Творце и Вседержителе.
В. В. Бычков в указанной статье пишет об этом так: «Свет играл важную роль практически на любом уровне восточнохри-стианской культуры. Весь мистический путь «познания» первопричины в той или иной форме был связан с созерцанием в себе «Божественного света». «Преображенный» человек мыслился как «просветленный». Свет, освещение, возжигание различных светильников и свечей в определенные моменты службы, светильнич-ные мотивы — все это имело большое значение в структуре богослужения — литургическом пути приобщения к высшему знанию. «Канон утрени» завершался восклицанием предстоятеля: «Слава Тебе, показавшему нам свет!». Имелся в виду и свет солнца (восход), и свет истины, ибо Иисус Сам сказал о Себе: «Я свет миру» (Ин. 9, 5). Поэтому и золото — устойчивый символ истины».
Тот же В. В. Бычков подмечает и подчеркивает, что в иконописи Божественный свет символизировался не только золотом, но и белым цветом, который означает сияние вечной жизни и чистоты (Аналогичное смысловое значение слова «белый» в древнерусском языке отмечает и Н. Б. Бахилина (с. 25).) в противоположность черному цвету ада, смерти, духовной тьмы. Поэтому в иконописи чернотой закрашивались только изображения пещеры, где в белых пеленах покоится Родившийся Богомладенец, гроба, из которого в белых пеленах выходит воскресший Лазарь, отверстие ада, из глубины которого изводятся Воскресшим Христом праведники (тоже-в белых пеленах). А когда на иконах нужно было изобразить нечто, имеющее в обыденной земной жизни черный цвет, то старались этот цвет заменить каким-нибудь другим. Например, черных коней рисовали синими;
Следует заметить, что по аналогичной причине в древней иконописи старались избегать и коричневого цвета, ибо он является по существу цветом «земли» и грязи. И когда на старинных иконах мы встречаем иной раз коричневый цвет, то можно думать, что живописец все же имел в виду темно-желтый, охристый цвет, стремился передать некую телесность, но не земную, поврежденную грехом.
Что же касается чистого желтого цвета, то в иконописи и богослужебных облачениях он является преимущественно синонимом, образом золота, но сам по себе, непосредственно не заменяет белый цвет, как может заменять его золото.
В радуге красок есть три самостоятельных цвета, от которых обычно образуются остальные четыре. Это-красный, желтый и голубой (синий). Имеются в виду красители, которыми обыкновенно пользовались в старину при иконописании, а также красители, наиболее распространенные в обиходе современных живописцев, «обычные». Ибо многие современные химические красители могут давать при сочетании совсем другие, неожиданные эффекты. При наличии «старинных» или «обычных» красителей художник может, имея красную, желтую и голубую краски, получить путем их сочетания зеленую, фиолетовую, оранжевую, синюю. Если же у него нет красной, желтой и голубой красок, он не может получить их путем смешения красок других цветов. Подобные же цветовые эффекты получаются при смешении излучений различных цветов спектра с помощью современных приборов — колориметров.
Таким образом, семь основных цветов радуги (спектра) соответствуют таинственному числу семь, положенному Богом в порядки небесного и земного бытия, — шести дням творения мира и седьмому — дню покоя Господа; Троице и Четвероевангелию;
семи таинствам Церкви; семи светильникам в небесном храме и т. д. А наличие в красках трех непроизводных и четырех производных цветов соответствует представлениям о несозданном Боге в Троице и созданном Им творении.
«Бог есть любовь», явленная миру особенно в том, что Сын Божий, воплотившись, пострадал и пролил Кровь Свою за спасение мира, Кровью Своею омыл грехи человечества. Бог есть огонь поядающий. Моисею Господь открывается в огне неопалимой купины, огненным столпом путеводит Израиль в обетованную землю. Это позволяет отнести красный цвет, как цвет пламенной любви и огня, к символу, преимущественно связанному с представлением об Ипостаси Бога Отца.
Сын Божий есть «сияние славы Отчей», «Царь мира», «Архиерей грядущих благ». Этим понятиям более всего соответствует цвет золота (желтый) — цвет царского и архиерейского достоинства.
Ипостаси Духа Святого хорошо соответствует голубой цвет неба, извечно льющего дары Духа Святого и Его благодати. Небо вещественное есть отображение Неба духовного — невещественной области небесного бытия. Дух Святой и называется Царем Небесным.
Лица Святой Троицы едины в Существе Своем, так что, по учению Православной Церкви, Сын — в Отце и Духе, Отец — в Сыне и Духе, Дух — в Отце и Сыне. Поэтому если принимать цвета в качестве символов Троицы, то любой из цветов может символически отражать представления о любом из Лиц Триединого Божества. Все промыслительные действия Божии содержат в себе участие всех Лиц Троицы. Но есть Божественные акты, в которых преимущественно прославляются или Бог Отец, или Бог Сын, или Бог Дух Святой. Так, в Ветхом Завете заметней всего слава Бога Отца — Творца и Промыслителя мира. В земной жизни и крестном подвиге Иисуса Христа прославлен Бог Сын. В Пятидесятнице и последующем излиянии благодати в Церкви прославляется Утешитель, Дух Истины.
Соответственно этому красный цвет может выражать преимущественно представления о Боге Отце, золотой (желтый) — о Боге Сыне, голубой (синий) — о Боге Духе Святом. Указанные цвета, конечно, могут обладать и обладают также особыми, иными смысловыми символическими значениями в зависимости от духовного контекста иконы, настенной росписи, орнамента. Но и в этих случаях не следует при изучении смысла произведения совсем пренебрегать главными значениями этих трех основных, непроизводных цветов. Это дает возможность истолковать смысл церковных облачений.
Праздник праздников — Пасха Христова начинается в белых облачениях в знак Божественного света, воссиявшего из Гроба Воскресшего Спасителя. Но уже пасхальная литургия, а затем вся седмица служатся в красных ризах, знаменующих торжество неизреченной пламенной любви Божией к роду человеческому, явленной в Искупительном Подвиге Сына Божия. В некоторых храмах принято на пасхальной утрени на каждой из восьми песней канона менять облачения, так что священник предстает каждый раз в ризах иного цвета. В этом есть смысл. Игра цветов радуги очень соответствует этому торжеству торжеств.
Воскресные дни, память апостолов, пророков, святителей отмечаются в ризах золотого (желтого) цвета, так как это прямо связано с представлением о Христе как Царе Славы и Предвечном Архиерее и о тех Его служителях, которые в Церкви знаменовали собою Его присутствие и имели полноту благодати высшей степени священства.
Праздники Богоматери знаменуются голубым цветом облачений потому, что Приснодева — избранный сосуд благодати Духа Святого, дважды осенена Его наитием — ив Благовещении и в Пятидесятнице. Обозначая сугубую духоносность Пресвятой Богородицы, голубой цвет в то же время символизирует Ее небесную чистоту и непорочность. Голубой цвет является также цветом высокой энергии, что соответствует представлению о силе Духа Святого и Его действии.
Но на иконах Матерь Божия, как правило, изображается в покрывале пурпурного (темно-красного, вишневого) цвета, надетом поверх риз темно-голубого или зеленого цветов. Дело в том, что пурпурные одеяния, багряницы, наряду с золотыми, были в древности одеждой царей и цариц. Иконопись в этом случае обозначает цветом покрывала, что Богоматерь является Царицей Небесной.
Праздникам, где прославляется непосредственно действие Святого Духа, — Дню Святой Троицы и Дню Святого Духа усвоен не голубой, как можно было бы ожидать, а зеленый цвет. Этот цвет образуется сочетанием голубого и желтого цветов, знаменующих Духа Святого и Бога Сына, Господа нашего Иисуса Христа, что точно соответствует по смыслу тому, как Господь исполнил Свое обетование послать от Отца на соединенную со Христом и во Христе Церковь Духа Святого, «Господа животворящего». Все имеющее жизнь творится волей Отца посредством Сына и оживотворяется Духом Святым. Поэтому символом вечной жизни явлено древо и в Священном Писании, и в церковном сознании. Так что и обычная земная зелень деревьев, лесов и полей всегда воспринималась религиозным чувством, как символ жизни, весны, обновления, оживотворения.
Если спектр солнечного света представить в виде круга, чтобы концы его соединились, то окажется, что фиолетовый цвет является средостением двух противоположных концов спектра — красного и голубого (синего). В красках фиолетовый цвет и образуется соединением этих двух противоположных цветов. Таким образом фиолетовый цвет объединяет в себе начало и конец светового спектра. Этот цвет усвоен воспоминаниям о Кресте и великопостным службам, где вспоминаются страдания и Распятие Господа Иисуса Христа ради спасения людей. Господь Иисус сказал о Себе: «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний» (Откр. 22, 13).
Крестная смерть Спасителя явилась упокоением Господа Иисуса Христа от Его дел спасения человека в земном человеческом естестве. Это соответствует упокоению Бога от дел творения мира в седьмой день, после создания человека. Фиолетовый цвет- седьмой по счету от красного, с которого начинается спектральная гамма. Присущий памяти о Кресте и Распятии фиолетовый цвет, содержа в себе красный и голубой цвета, обозначает, кроме того, некое особое присутствие всех Ипостасей Святой Троицы в крестном подвиге Христа. И в то же время фиолетовый цвет может выражать мысль о том, что Своею смертью на Кресте Христос победил смерть, так как соединение вместе двух крайних цветов спектра не оставляет в образовавшемся тем самым цветовом замкнутом круге никакого места черноте, как символу смерти.
Фиолетовый цвет поражает глубочайшей духовностью. В качестве знамения высшей духовности в сочетании с представлением о крестном подвиге Спасителя этот цвет употреблен для архиерейской мантии, так что православный епископ как бы облекается весь в крестный подвиг Небесного Архиерея, образом и подражателем Которого епископ является в Церкви. Подобные же смысловые значения имеют и наградные фиолетовые скуфии и камилавки духовенства.
Праздникам мучеников усвоен красный цвет богослужебных облачений в знак того, что кровь, пролитая ими за веру во Христа, явилась свидетельством их пламенной любви ко Господу «всем сердцем и всею душею» (Мк. 12, 30). Таким образом, красный цвет в церковной символике-это цвет безграничной взаимной любви Бога и человека.
Зеленый цвет облачений на дни памяти подвижников и преподобных означает, что духовный подвиг, умерщвляя греховные начала низшей человеческой воли, не умерщвляет при этом самого человека, а оживотворяет его сочетаванием с Царем Славы (желтый цвет) и благодатью Духа Святого (голубой цвет) к жизни вечной и обновлению всей человеческой природы.
Белый цвет богослужебных облачений принят в праздники Рождества Христова, Богоявления, Благовещения потому, что он, как отмечалось, знаменует собою несозданный Божественный Свет, приходящий в мир и освящающий собою творение Божие, преображающий его. По этой причине в белых ризах служат и в праздники Преображения и Вознесения Господня.
Белый цвет также принят для поминовения усопших, потому что он очень ясно выражает смысл и содержание заупокойных молитв, в которых испрашивается для отшедших от земной жизни упокоение со святыми, в селениях праведников, облеченных, согласно Откровению, в Царстве Небесном в белые ризы Божественного света.
ЛИТЕРАТУРА
Большой Успенский собор в Москве. М., 1896.
Булгаков С. В. Настольная книга для священно-церковнослужителей. Киев, 1913.
Васильев А. Андрей Рублев и Григорий Палама. «ЖМП», 1960, N 10.
Архиеп. Вениамин. Новая скрижаль. Изд. 12-е. СПб., 1859.
Голубинский Е. История Русской Церкви. М., 1881.
Дмитриевский А. Ставленник. Киев, 1904.
Прот. Ермолатий Н. Конспект по Церковному Уставу для 1-го класса Волынской духовной семинарии,1958.
Историческое, догматическое и таинственное изъяснение Божественной литургии. СПб., Изд. И, Л. Тузова, 1896.
Книга Правил. М., 1886.
Митрополит Макарий. История Русской Церкви, т. II, Изд. 3-е. СПб., 1889.
Миронов А. М. История христианского искусства. Казань, 1914.
Нестеровский Е. Литургика, ч. I. М., 1909.
Никольский К. Пособие к изучению Устава богослужения Православной Церкви. Изд. 7-е. СПб., 1907.
Писания свв. отцов и учителей Церкви, относящиеся к истолкованию православного богослужения, т. II. СПб., 1856.
Покровский Н. В. Церковная археология в связи с историею христианского искусства. Пг., 1916.
Полный православный богословский энциклопедический словарь. Изд. П. Сойкина. СПб., 1912.
Прот. Рудаков А. Краткое учение о богослужении Православной Церкви. Изд. 41-е. СПб., 1913.
Служебник.
Соколов Д. Краткое учение о богослужении Православной Церкви.
Типикон.
Требник, ч. I, II.
Троице-Сергиева Лавра. М., 1968.
Успенский Л. Смысл и язык икон. «ЖМП», 1955, NN 6, 7.
Успенский Л. Храм, его символика и значение в жизни христианина. «ЖМП», 1953, N 11.
Свящ. Флоренский П. Иконостас. Богословские труды, N 9. М., 1972.
Свящ. Флоренский П. Экклезиоло-гические материалы. Богословские труды, N 12. М., 1974.
Церковный Устав. Конспект для 1-го класса Московской духовной семинарии.
Иванов В. Таинства Агнца. «Московский Патриархат 1917 — 1977 гг.». М., 1978, ее. 68-79.
